Как подружить кровных и приемных детей

Уже не в первый раз я сталкиваюсь с тем, что некоторые далeкие от усыновления люди, узнав о том, что из наших восьми детей пятеро приeмные, очень жалеют кровных.

Мол, вместо того, чтобы всецело наслаждаться родительской любовью и вниманием, им приходится ежедневно делить их с пятью неродными братьями и сeстрами.

Как будто не бывает семей, где всего один-два кровных ребeнка, родители которых работают с утра до вечера, точно так же не балуя их своим вниманием. У меня же, в отличие от них, есть возможность проводить весь день со своими детьми, и с каждым у меня какие-то свои занятия, свои разговоры. И не только есть такая возможность, а мне нравится это делать — вот что самое важное.

Решение о принятии в нашу семью приeмных детей мы принимали вместе с кровными. Прошло уже больше пяти лет, и за это время ни разу Маша и Тимур не выразили сожаления, что они не единственные наши дети.

Потому что они хорошо знают, как тяжело привыкают к жизни в семье дети, с рождения жившие в детском доме, как сильно они отличаются от обычных домашних детей, сколько сил нужно вложить для того, чтобы даже совсем ещe маленький, двухлетний ребeнок поверил, что теперь у него есть собственный взрослый, который и приласкает, и пожалеет..

Хотя тогда, когда мы только принимали решение о том, чтобы впервые забрать в семью маленького мальчика, мы ещe многого не знали и не понимали.

Когда однажды осенью я увидела на сайте какого-то фонда фотографию Вадима и задумалась о том, чтобы его забрать в семью, я сразу сказала об этом детям. Тимуру было 4, Марии 8 лет. Так и сказала: «Ой, дети, посмотрите какой хорошенький мальчик, вот бы его забрать к нам!»

Дети согласились, что мальчик на фотографии очень милый и спросили, что я о нeм ещe знаю, что нужно для того, чтобы его привезти домой. А я не знала ничего ещe тогда. И я сказала: «Дети, пока не знаю, но я постараюсь всe разузнать».

Потом были долгие беседы с мужем, который и слышать ничего не хотел про приeмных детей. Я то надеялась, то теряла надежду и запрещала себе смотреть на фотографию Вадима неделями. Потом случайно видела и вновь загоралась этой идеей.

Я стала жадно читать форумы приeмных семей, книги, статьи, всe, что мне попадалось. Открывала для себя много нового, неожиданного, порой, шокирующего в этой теме. Я то плакала, то радовалась чьим-то успехам и победам. И желание забрать Вадима только крепло.

Мужу я больше этого не предлагала, а просто рассказывала о прочитанном. «А представляешь, в одной семье какая история была удивительная..», «А представляешь, оказывается, приeмные дети даже взрослые укачивают себя перед сном, потому что их никто не брал на руки..» И муж слушал и удивлялся.

А под Новый год, когда Саша спросил, о чeм я мечтаю, я спросила, можно ли весной, ну, например, в мае, сходить в опеку и спросить про этого мальчика. Просто спросить и всe. Можно? Муж сказал: «Ну если только спросить..»

Я с двойной силой стала ждать весны. С какой-то переполняющей радостью, смешанной со страхом. У меня теперь была тайна, о которой я не решалась говорить ни с друзьями, ни с родителями. Я боялась спугнуть призрачную надежду.

До мая я, конечно, не дотерпела. Уже в апреле я побежала в опеку, где мне, конечно же, ничего про Вадима не сказали. Мол, чтобы узнать какую-то информацию, нужно сначала собрать полный пакет документов и пройти Школу приeмных родителей. Я растерянно спросила: «А как еe пройти?» Мне ответили, что как раз сегодня начинается первое занятие у группы ШПР, а следующая группа будет набрана осенью. Сегодня!!!

Но проходить обучение нужно непременно с мужем. Ну, это вообще нереально.

Я вышла из опеки, позвонила мужу и стала уговаривать его сегодня приехать на занятие ШПР. Чуть не плакала от волнения. Сказала, что это как раз поможет нам понять, готовы ли мы принять ребeнка. Что сейчас мы ничего не решаем, на любом этапе сможем повернуть назад. Ну, пожалуйста-пожалуйста, ведь занятие сегодня, а следующее только осенью! Это ж так интересно! Ну пожааааалуйста!

Муж ответил, что постарается приехать. И приехал. Мы стали ходить в ШПР. Это было очень интересно, и давало нам много тем для обсуждений.

По сравнению с другими парами мы себя чувствовали очень уверенно, так как начитались про адаптацию и про особенности детей, живущих в доме ребeнка с рождения. А когда занятия закончились, муж сказал, что теперь чувствует себе уверенность, что у нас получится принять малыша в семью. Дальше мы стали вместе собирать оставшиеся документы и справки. Потом сообщили о своeм решении детям и родителям. Дети очень обрадовались. Родители нет…
Что было потом я уже писала. Вадим стал нашим сыном.

Про то, чтобы взять ещe одного мальчика, мы тоже говорили с Машей и Тимуром. Смотрели вместе пиарный видеоролик, мечтали. Потом расстроились, когда мальчика забрала другая семья (я так вообще рыдала весь день). Потом вместе искали себе другого ребeнка и решили, что я поеду за Галей. И Маша была рада, что это не мальчик, а девочка.

А когда я привезла двух девочек, дети радовались и гордились тем, какая у нас теперь большая и необычная семья. Тимур как-то сразу взял под свою опеку Галю и везде сопровождал, помогал, направлял и подбадривал. Галя была такая необычная, что всем было интересно за ней наблюдать. Маша тоже прониклась к ней симпатией и до сих пор Галю как-то особо выделяет из приeмных детей. Ну а Кристинка была младшей и милейшей, еe невозможно было не любить.

Ещe через год мы решили взять последнего мальчика для равновесия и на этом закончить привозить детей. Мы вместе с детьми просматривали анкеты и форумы с пиаром, но никаких подходящих мальчиков не попадалось.

Точнее они были, но только мы настраивались и собирались ехать знакомиться, как оказывалось, что мальчика оформляет уже другая семья.

Зато нам попалась Нина, и мы долго и болезненно думали, наша это девочка или нет. В итоге в то лето я привезла двоих детей. Сначала Кирилла, а через полтора месяца Нину. И началась новая страница в жизни нашей большой семьи.

Меня иногда спрашивают, было ли такое, что кровные дети жалели о том, что мы приняли кого-то в семью.

Этого не было никогда. Ни одного слова сожаления, даже тени сомнения ни у кого из нас не было. Хотя адаптация была сильнейшая, я неделями совсем без сил, близкая к апатии.

Но я ощущала только поддержку детей и мужа. Потому что мы все видели своими глазами насколько покалечены системой души наших приeмных детей. Это был кошмар для всех нас.

Но никто даже мысли не допускал о том, что лучше бы было оставить кого-то в детдоме. Нет. Все теперь понимали, как это страшно — прожить там с рождения семь-восемь лет. Что такого не должно происходить ни с кем и никогда.

Ещe меня спрашивают, не считаю ли я, что чем-то обделила своих детей. Что у них могла бы быть совсем другая обычная жизнь, в которой они — единственные у своих мамы и папы.

Я не считаю. Иногда я разговариваю с ними и в очередной раз убеждаюсь, что мы всe сделали правильно. Что мои дети видели и знают столько, сколько не знают некоторые взрослые. Я увидела их с новой для меня стороны. Они очень добрые и сильные дети.

Тимур, как собака-поводырь, буквально вытягивал на себе Галю и Кирилла. Был для них образцом обычного домашнего ребeнка.

Мария – вечная помощница, которой можно доверить покормить, переодеть младших и Нину. Которая всегда моя правая рука и мои глаза.

Я их люблю и очень ими горжусь.

Все фото — из семейного архива Лиухновых.