Дети «по заявлению»: как вызволить их из детдомов и домов ребенка

В фонд «Измени одну жизнь» в последнее время часто приходят сигналы о том, что кровные родители оставляют детей в соцучреждениях «по заявлению». И волонтеры спрашивают, что в этом случае можно сделать: возможно ли взять ребенка на постоянную опеку или усыновление, или хотя бы временно? Российский адвокат, специалист по семейному и детскому (ювенальному) праву Антон Жаров прокомментировал ситуацию и дал советы всем интересующимся.

Фото kasjauns.lv

По российскому законодательству любой родитель, оказавшийся в сложных жизненных обстоятельствах, имеет право по заявлению поместить ребенка в детский дом на срок до шести месяцев. Предполагается, что за это время родитель решит возникшие проблемы и заберет ребенка обратно в семью. Однако на практике это происходит далеко не всегда. И это уже стало серьезной проблемой: за последние пару лет в российских детских домах появилось довольно много таких «детей-невидимок», которых нет ни в одной статистике или базе данных, однако по факту они находятся в детдомах и их нельзя устроить в семью.

— Можно ли говорить о том, что случаев, когда кровные родители оставляют детей в соцучреждениях «по заявлению», в последнее время становится все больше?

— Да, таких случаев стало очевидно больше. Однако, никакой статистики, разумеется, нет. Если по вопросам выявления и устройства детей, оставшихся без попечения родителей, ведется статистика, и даже показатели об этом входят в известный указ президента, согласно которому оценивается работа губернаторов, то для детей, которые оставлены «по заявлению», строчки в отчетах не нашлось, и ни на чьи «успехи» эта цифра не влияет.

Есть малоинформативная цифра, показывающая, сколько детей находится в детских учреждениях, но она не позволит судить о том, сколько из этих детей находятся в учреждении «по заявлению», а сколько — по другим основаниям. Эти цифры у здравоохранения свои, у соцзащиты свои, у образования свои. Нигде и никак не учитывается, сколько детей находится в учреждениях вообще, всего, и сколько из них «по заявлению».

И самое главное, «заявление» заявлению рознь. Есть, например, дети, находящиеся в детских домах-интернатах с глубокой умственной отсталостью, но которых на выходные забирают домой. Или дети, которые живут там месяц через месяц (я и такие примеры знаю), но которые постоянно имеют контакт с семьей. Этих детей забирают домой периодически. Это, конечно, не совсем одно и то же, если маму «уговорили» написать заявление как альтернативу тому, что ребенка отберут, и ребенка своего она не навещает.

Нас, пожалуй, интересуют дети, которые, при отсутствии этого самого «заявления» будут оставшимися без попечения родителей безо всяких сомнений. То есть, если бы эту маму не заставили написать это самое заявление, ребенок мог бы быть передан в семью (по крайней мере, под опеку) вне всякого сомнения.

И таких детей, к сожалению, становится больше. В доме ребенка иногда соотношение чуть не один к десяти: одного, которого можно забрать в семью на десять «по заявлению». Половина детей «по заявлению» — распространенное дело.

— Кому выгодна такая ситуация и почему?

— Такая практика выгодна всем, кроме детей.

Во-первых, в статистике становится меньше детей, оставшихся без попечения родителей. Конечно, когда-то магия «заявления» рассеется: или по окончании срока заявления не смогут найти маму, или она перестанет ребенка посещать, или еще чего, и тогда ребенка быстро оформят для передачи в семью.

Но это будет как минимум через полгода, которые мальчик или девочка могли бы жить в семье, а не отставать в развитии, находясь в доме ребенка. Ну и, малыш трех лет найдет замещающую семью проще и легче, чем четырехлетний.

Во-вторых, дело, конечно, не только в статистике, которая волнует опеку и администрацию региона. Учреждение, в котором находятся дети, оставшиеся без попечения родителей, начинает испытывать (по многим, в том числе и демографическим, причинам) недостаток «контингента». Дети, оставленные по заявлению становятся хорошим способом получить и ребенка, и бюджет на него, учитывая, что ответственность за его судьбу и развитие остается как бы на родителе.

Это, в-третьих, выгодно родителям-неряхам. Сегодняшняя система помощи кризисным семьям, в сущности, предлагает только один повсеместно распространенный универсальный и легко доступный вариант решения кризиса семьи: забрать ребенка в дом ребенка или детдом. Часто это нужно сделать по причине совершенно недопустимых, опасных для здоровья и жизни условий, имеющихся у детей в кровной семье.

Антон Жаров. Фото zharov.info

В этом случае сотрудникам органа опеки нужно оформлять процедуру отобрания ребенка, а затем, под контролем прокуратуры, обращаться в суд с иском о лишении родительских прав. Это сложный и трудный, долгий процесс. Кроме, «нехорошая» цифра в статистику. Гораздо проще «поработать» с матерью ребенка и уговорить ее написать заявление о «временном помещении». Причем у такого родителя создается (в целом, верное, но опасное для ребенка) впечатление, что, чтобы они ни делали, как бы они ребенка не игнорировали — не будет ни лишения родительских прав (и, к слову, алиментов), ни какой бы то ни было другой ответственности.

Ну, и выглядит хорошо: несчастная мамаша вынуждена отдать ребеночка на дом ребенка, потому, что его нечем кормить, например. Всем всех жалко. Кроме малыша, который сдается в «камеру хранения».

— Этих детей не предлагают приемным родителям, об их существовании только случайно узнают волонтеры или если ребенок попал в больницу — медработники. Получается, что такие дети проживают в как «мертвые души», без статуса. Неужели нет такого статуса согласно закону?

— Это родительские дети, находящиеся в доме ребенка ровно на тех же «правах» на которых детей отправляют в санаторий или детский лагерь.

Разумеется, по факту, эти дети — такие же лишенные родительского попечения, как и лежащие в соседней кроватке. Но по документам, мать временно поместила. Поэтому ни о каком устройстве в семью и не идет речи.

— Правда ли то, что сотрудники опеки сами нередко просят кровных родителей написать такие заявления, потому что для статистики это лучше, чем ограничивать родителей в правах или вовсе лишать родительских прав. Дали же указание — уменьшить базу. Вот они и уменьшают, как могут. Но эти случаи не доказаны, возможно, вы слышали что-то об этом или у вас есть доказанные факты? Можете ли вы их прокомментировать?

— Да, в целом, вы правильно понимаете. Вы задаете вопрос адвокату: есть ли у меня «доказанные факты»… Даже, если есть, я не расскажу о них без прямого указания доверителя, в рамках дела которого это происходило. Это вопрос к прокуратуре. Но парадокс в том, что никто в этой схеме не нарушает никаких законов!

— Есть ли статистика, может быть, примерные цифры, сколько детей по подобным «заявлениям» может находиться в детдомах и домах ребенка?

— Разумеется, нет. И не будет никогда. Кому бы эту цифру было бы интересно узнать?

— Мы хотим у вас как у юриста получить подробную программу действий, при каких условиях и как можно «вызволить» детей, которые находятся «по заявлению» в детдомах? И какими законодательными актами руководствоваться, чтобы этих детей вызволить.

— Проблема в том, что у нас нет общественного контроля деятельности домов ребенка, детских домов и, в особенности, социальных и медицинских учреждений психиатрического профиля. Мы не можем никаким правовым способом влиять на судьбу этих детей. Никто, кроме органа опеки (который сам мамашу и уговаривал) и прокурора (который читает закон и не видит нарушений) вмешаться не может.

Ну, ведь правда, есть же ситуации, когда семья находится в таком состоянии, что единственный выход — сдать ребенка на некоторое время в приют. Сгорел дом, родственников рядом нет, сами еще как-то перекантуемся, а куда девать малыша? Можете представить такую ситуацию? Вот, в виде исключения, ребенка в детский дом примут. Временно, разумеется.

— Как отделить такие «настоящие заявления» от ненастоящих?

— Требуется регламентация, при каких обстоятельствах такое помещение возможно, как государство должно реагировать: не только покормить ребенка, но и как-то оказать социальную помощь семье. Вероятно, в значительном числе случаев можно обойтись без помещения ребенка куда бы то ни было, просто организовав патронаж на дому.

Но все это требует как новых технологий (которые никто не разрабатывает в России, кроме самодеятельных и, в хорошем смысле, сумасшедше отважных НКО), так и новых расходов. При том, что вариант решения проблемы через «заявление» уже и отработан, и профинансирован.

В-общем, действия в рамках закона тут могут быть только одни: писать. Писать в опеку («нам стало известно, что мать ребенка не посещает, значит, его надо выявлять, как оставшегося без попечения родителей»), писать в прокуратуру («писали в опеку — бездействует»).

Нет никаких ограничений, сколько раз мать, да и отец, могут оставлять своего ребенка: по году или по шесть месяцев, сколько раз должна навещать, какие документы она должна представить, чтобы ребенка забрать… Всего этого в законе нет. Есть только право — написать заявление и сдать.

А дальше начинается произвол и «творчество»: могут и через три месяца сделать вывод, что мать не посещает, и оформлять опеку. А могут и через год вызвать мамашу, отругать, и получить заявление еще на год.

Законы надо менять.

Беседовала Валерия Полежаева