Дактилоскопия системы. Зачем у сирот берут отпечатки пальцев

Недавно из Забайкалья пришла новость о «добровольной дактилоскопической регистрации» воспитанников одного из детских домов. Эту процедуру выдают за благо для детей. На самом деле, это скорее свидетельство отношения государства к сиротам: их априори считают правонарушителями.

Новость можно прочитать на сайте «Успешные сироты.Ру». Для чего детей попросили (а, скорее всего, принудили) «сыграть на рояле» пальчиками, как взрослых преступников, которых фиксируют для базы данных? Причину особо и не скрывают: чтобы скорее отыскать в случае побега из детдома.

Между тем, чаще всего дети бегут не просто побегать, а домой, к очагу, к мамам и папам, которых ограничили в родительских правах. В этом, выходит, их преступление. За это их «сканируют» без всякой санкции суда.

Что такое дактилоскопия и что за ней последует сироты, конечно, не очень понимают. Они автоматически попадают в базу данных уже на всю оставшуюся жизнь, и это тоже нарушение их прав, право быть с правами. Так государство оценило своих детей, так к ним относиться. И любит, и голубит, и рубит. На детей оформляется ориентировка, фотопортрет, по которому ребенка ищут все отделения милиции, как «побежника» (разговорный сленг сотрудниц сиротских учреждений). Часто доставляя его в автозаке до места, откуда его заберет сотрудница детского дома. В этот момент ребенок ощущает себя и героем, и жертвой одновременно. И это вряд ли стимулирует его прекратить побеги. Скорее наоборот, подстегивает.

Давайте посмотрим на побеги сирот из детдомов не с точки зрения милиции и воспитателей, которые мыслят в простых категориях «убежал — поймать — вернуть». Побеги на самом деле — сигнал ребенка всей системе. Его непутевую семью не сохранили, его забрали из родного дома, а вернувшись назад, он зачастую застает уже не очаг, а только угли от него. Своим побегом ребенок пытается решить проблемы, которые на самом деле решать должны его родители, органы опеки, детские дома.

И главная из этих проблем — как вырастить полноценного члена общества. Вне семьи сделать это очень трудно — по крайней мере, у нашей государственной системы воспитания сирот ничего не выходит. А в итоге пренебрежительное отношение к ребенку в сиротском учреждении после выпуска превращается в преследование этого ребенка. Это сначала дактилоскопия — защита от побегов. Когда сирота начинает самостоятельную жизнь, будучи абсолютно к ней не готов, дактилоскопия превращается в орудие возмездия за грехи, в которых виновата система, а не сирота. Детдом ведь ничего не делает для того, чтобы объяснить выпускнику: все, ответственность за жилье, долги по коммуналке, работу лежит теперь на тебе.

Когда-то, в советские время я тоже бегал в побеги, нас так же ловили и содержали в местах, где держат тех, кто совершил мелкие бытовые преступления, так называемых суточников. Однажды даже везли в трехколесном мотоцикле, с люлькой. В дождь. Сегодня для этого есть ЦВИНПЫ (центры временного содержания несовершеннолетних правонарушителей), откуда потом дети поступают в приюты и детские дома. Неужели, спустя тридцать лет, государственная система так и не поняла, что главное, что может она сделать, так это помочь ребенку быть в семье. Дети доказывают это — побегами, закрытием в кутузках, но система в ответ предлагает им «рояль» для их же блага и такого будущего. Когда же это остановится? Видимо никогда, потому что есть сироты и есть те, кто хочет видеть их в своих кабинетах и в своих стенах. Есть система, которая за содержание сироты получает финансирование и потому вцепилась в ребенка, не может его отпустить. Для которой ребенок — необходимое условие для существования.