В ординаторской на столе лежит кулек 10 дней от роду

Взгляд совершенно осознанный, устремлен мне прямо в душу. Я даже опешила и остановилась, мне стало неловко за все мои сомнения!

Часть 4. В ординаторской на столе лежит кулек 10 дней от роду

Читать все записи в блоге Анны

Начало лета. Я в своем рабочем белом халате, чтоб не спугнуть малютку, привыкшую видеть, нюхать и трогать ткань медицинской формы.

Идем смотреть. Волнуемся очень, а вдруг разочарование, а почувствую ли я, а вдруг я вообще не способна быть мамой, хоть и справка имеется. В ординаторской на столе лежит кулек 10 дней от роду.

Умелыми руками персонал развернул розового, без единой родинки, ухоженного младенца. Пупочек полностью зажил, как и не было пуповины.

Взгляд совершенно осознанный, устремлен мне прямо в душу. Я даже опешила и остановилась, мне стало неловко за все мои сомнения! Никак я не могла осознать, что ей всего 10 дней, ведь столько мудрости в глазах.

Я видела младенцев такого возраста на консультациях очень много, чаще всего они еще в космосе маминой утробы. А тут такие мысли у человека, громче тишины. И никаких связей с утробой, она моя, как чистый лист. Запах, мой!

«Заверните, берем!» — чуть не вывалилось из меня.

Стоп, читай карту, а вдруг аномалии и болезни? Ничего врожденного, внятного, заразного, острого, хронического, явного. По скорости заживления пупка и аппетиту мне стало ясно, что это явный жилец и, более того, борец. Лежит как все отказные, ждет путевки в семью или дом малютки и дальше по этапу.

Био написала отказ, кровный отец нянчил свежеиспеченного третьего ребенка в своей семье и не собирался портить себе жизнь. А мы хотели сразу усыновить, и дело с концом, чтобы никаких шансов и вопросов с той стороны. Но сердце мое металось. А вдруг проплачется она там и одумается, заберет? Как женщина я ее понимала и жалела, всякие в жизни бывают ситуации. А еще больше благодарила, что она мне родила дочь, когда я не могу.

В машине обратно мы уже сразу поняли, что подпишем согласие, даже обсуждать было нечего. Тут же дали ход делу дальше. Нам очень уж хотелось поскорее слиться с малышкой в семейных объятьях навсегда. В течение нескольких дней дали разрешение на опеку, а значит, можно забрать домой.

Эти дни между работами я носилась хоть разок покормить и покачать юридически чужую, но интуитивно нашу девочку. А она ждала и уже улыбалась только мне, как заметили соседки по палате.

Тут я впервые услышала к себе обращение «мама» от персонала. Было странно, бумажки же нет, считай никто, а сердце уже так хочет отрыться любви и принятию.

Я торможу себя и сдерживаюсь, потом рыдаю и чувствую себя виноватой за те ее дни в больнице без меня.

Едем забирать сокровище домой. Все так быстро, я не успеваю анализировать. Как-будто в потоке, который несет меня к новым берегам.

Дела спорятся сами собой. Убранство детской, все лучшее и сразу. А что надо, а каким концом пеленать? Столько вопросов, мне некого спросить.

Наши дела — тайна для всех, никто кроме моих родителей и очень ограниченного круга не знал. Мы еще не решили тогда, будет ли это пожизненная тайна или нет.

Ошибкой мужа было непосвящение его родителей в процесс. Такой сюрприз очень трудно переварить и принять сразу. Пришлось ему потом отвлекаться от забот с малышкой на разбор полетов. Ну уж таков характер и трудности коммуникации. Слава Богу, они нашли в себе силы и мудрость принять и любить как свою!

Дома нас ждали опытные руки моей мамы и слезы. Моя адаптация длилась ровно месяц, пока мы ждали суда.

Как нам помогла опека, быстро в отпускной период вышли в суд. Там усталая женщина в духоте судебного заседания объявила удовлетворить. И от себя добавила: «Как редко мне приходится заниматься подобными делами, в основном все лишения прав и грустные истории».

Холодный пот и нехватка воздуха были моими спутниками в тот месяц. Я очень нервничала, что заберут обратно. Уже так хотелось прикипеть, но полную волю материнским чувствам я смогла раскрыть после бумажки с нашей фамилией. Все, наша и точка, документы имеются!

О наших декретных буднях читайте дальше.