Сиротские истории. Анечка. Наша встреча

Аня вдохновила меня на создание всех этих историй. С ней я провела больше всего времени, и она успела занять свое место в моем сердце

Часть 3. Сиротские истории. Анечка. Наша встреча

Читать все записи в блоге Natalie Bright

Эта статья — продолжение «Сиротских историй», которые решила написать после общения с детьми. Настолько сильно наши встречи коснулись моей души, и мне сложно про это молчать.

Я уже несколько дней не подберу слов, чтобы написать про Аню. Точнее, я могу говорить об этом ребенке часами. Самые близкие люди уже услышали многое про нее. Но написать ТАК, чтобы каждый читатель, не видя эту девочку, смог прочувствовать, понять и узнать Аню – у меня не хватает слов.

Это она вдохновила меня на создание всех этих историй. С ней я провела больше всего времени, и она успела занять свое место в моем сердце.

Здесь обязательно должно быть про Анечку, потому я буду писать, как умею.

Напоминаю, что имена героев изменены, но если кандидаты в приемные родители заинтересуются конкретными детьми, пусть напишут мне, я всем отвечу.

Анечка

В тот день я приехала в центр, где живут дети-сироты, чуть пораньше назначенного времени, чтобы осмотреться и немного привыкнуть.

Планировалось проведение совместного мероприятия для детей и гостей на улице, куда заранее приглашали всех желающих. Это должно было быть что-то по типу полосы препятствий, соревнование команд на ловкость и скорость.

И я, осматривая немалую территорию центра, любовалась соснами, которые растут там же, наполняя воздух хвойным ароматом, ждала начала.

Подростки были одеты по-спортивному и стояли кучками. Мне в этот раз особенно хотелось увидеть детей помладше, и я увидела.

Белокурая скромная девочка лет 9 на вид стояла неподалеку, гуляла, а потом приходила обнимать отзывчивую и добрую сотрудницу центра. Сотрудница и мне понравилась, мы разговорились, познакомились.

Надо сказать, что теплая и дружеская атмосфера накрыла меня полностью, и я успела порадоваться, что в центре для сирот может быть так хорошо.

А потом появилась она. Маленькая девочка лет 7 пришла с воспитательницей и еще более младшими тремя детьми. Это и была Аня – небольшая совсем, худенькая, с темно-русыми волосами и большими глазами. И очень активная. Она не стояла на месте, прыгала, бегала, жевала конфетку, залезала на бордюр.

Малыши тоже рвались участвовать в соревнованиях команд, хотели наравне со всеми проходить препятствия. Руководители задумались и выбрали в команду к подросткам только девчонок – ту, нежную блондинку и Аню (как оказалось, они сестры), а совсем маленькие могли участвовать вне конкурса.

Пока участникам объясняли правила, я успела уточнить у той доброй сотрудницы, что разрешено гостям, можно ли идти по маршруту с ребятами, поддерживать их.

Я до сих пор не знаю, почему Анюта выбрала меня из всех людей. Может, потому что я говорила с хорошим человеком из центра, и это дало ей уверенность, что я не обижу.

Может, потому что пока команды собирались, я незаметно наблюдала за ней. Может, по какой-то другой причине…

Но когда ее сестренка перед началом просмотра маршрута подошла за порцией обнимашек к воспитательнице, Аня подошла ко мне и вдруг спросила: «А ты пойдешь со мной?»

Как я могла отказать?

И мы все пошли. Сначала только посмотреть, что предстоит пройти, это заняло минут 10-15, но я помню каждую деталь нашей прогулки. На маршруте предполагались и лабиринты, и конкурс на попадание в цель, и преодоление высокой канатной лестницы, и хождение по подвесному мосту, а также многое другое – в общем, дорога предстояла нелегкая, и команды оценивали трудности и силы.

Аня пробовала пройти все, тренировалась немного, чуть уставала, но выравнивалась и шла рядом со мной…

А потом мы заговорили… Я заметила, что у нее красивое детское украшение, а ей понравился мой браслет. А потом, конечно, мы стали говорить про предстоящие соревнования.

Аня: «Какие сложные препятствия! А все ли команды смогут дойти до конца?»

Я: «Конечно, все. Вопрос только в том, кто будет быстрее, кто спортивнее».

Аня (вздыхая): «Мы еще не начали, а я уже даже немного устала…»

Я: «Ты знаешь, честно сказать, я тоже. Но, я уверена, ты точно успеешь отдохнуть до старта».

Аня (незаметно и аккуратно взяв меня за руку): «А тебя как зовут?»

Я: «Наташа. А тебя?»

Аня: «Я – Аня… Мне 8 лет. А вот там идет моя сестра. Это Маша. Ей 10. Я в 1-м классе учусь, а сестра во 2-м».

Я: «Отлично, вот и познакомились!..»

Аня шла, устав немного и все еще держась за мою руку. Потом доверила мне нести ее жилетку, когда стало жарко. Но так и не отпускала руки. Мы говорили о красивой природе, о сложности маршрута, а потом она вдруг спросила:

Аня: «Скажи, а у тебя есть мама?»

Я: «Да… Только она живет далеко».

Аня: «Моя тоже далеко».

Я: «Моя в другом городе».

Мы помолчали немного, потом она почему-то спросила:

Аня: «А тебе сколько лет?»

Признаюсь, я не очень люблю этот вопрос, но в этот раз впервые не уклонилась от ответа, не сказала, что у взрослых обычно не спрашивают… Не отшутилась, что много или мало. Просто ответила ей честно. Не знаю, что для нее это значило, но следующий вопрос был еще более неожиданным.

Аня: «А ты когда-нибудь жила в детском доме?»

Я (озадаченно, но спокойно): «Нет, не приходилось. Но я жила в детском лагере. Много раз и даже не в одном. Знаешь, это такое место, похоже на детский дом, там живут дети, с воспитателями, без родителей, только не сильно долго, 21 день. Там… достаточно неплохо. Некоторые живут там еще 21 день, и еще, пока лето не закончится…»

Аня (грустно): «А я вот живу в детском доме постоянно…»

Я (тоже немного грустно): «Да, это я поняла… и как тебе? У вас тут неплохо, мне кажется. Игры интересные. Рядом лес красивый. (Это я так пыталась хоть немного хорошего найти в том факте, что она живет в центре и надеялась, что ее это поддержит)».

Аня: «Ну, так себе. Нормально. Но, я хочу домой… Знаешь, а у меня ведь есть мама! Нас забрали у мамы… И мы теперь живем в детском доме. А мама – моя мама! – далеко…»

Мы шли быстро, она говорила про это все практически без эмоций, достаточно спокойно. Как о каких-то самых обычных вещах.

А я переживала, что эта маленькая девочка вдруг расплачется. Ведь если она сама решилась рассказать про свою историю мне, малознакомому человеку, наверное, эта боль не вмещалась в ней, и Аня так хотела ею с кем-то поделиться.

Я (держу ее руку уже двумя руками, как самую большую ценность): «Да, так бывает, Аня… я понимаю тебя — иногда так случается, что те, кого мы любим – далеко… И мы не можем быть с ними вместе, но мы можем вспоминать о них и тогда мы будто чувствуем, что они с нами…

Несколько следующих секунд мы шли молча. Я не знаю, о чем думала эта маленькая девочка, но я точно отметила, что весь этот наш разговор очень четко попадает в меня – в мой личный опыт, благодаря которому я догадываюсь, что ей ответить, потому что понимаю, что она может чувствовать…и так хочется уменьшить эту ее боль, потому что для маленького ребенка – это какая-то слишком тяжелая ноша.

Аня прервала наше молчание следующим и опять неожиданным вопросом:

— Скажи, а ты зачем приехала сюда сегодня?

На миг я задумалась… Почему она это спросила? Решила ли Аня, что я ищу для себя ребенка, и хочет попасть в семью? Тогда она будет стараться мне понравиться.

Или, наоборот – в семью совсем не хочет, потому и рассказала про то, что у нее есть мама? И тогда она может подумать, что я для нее опасна, если приехала за ребенком, может закрыться…

И я опять решила ответить ей прямо, раз вопросы у нее такие взрослые.

— Я приехала узнать, как тут все устроено, какие дети живут в этом центре… Хотела познакомиться и посмотреть вашу игру, пообщаться, чтобы лучше понять все. Побыть с вами немножко. Посмотреть, как вы тут живете. Мне очень хочется найти ответы на некоторые вопросы. Вот, например, скажи, тебя тут не обижают, Аня?

— Не-е-е-е, — тут она наконец улыбнулась, и наш серьезный взрослый разговор перешел в легкий и детский, — меня уж точно не обижают! А пойдем скорее к столу организатора — призы смотреть, которые победители получат?

Тут она отпустила мою руку и помчалась первая вперед. А я шла и смотрела ей вслед – такой маленькой и такой сильной, какой-то по-особому взрослой несмотря на то, что ей еще 8, а выглядит она и того младше.

Надо отметить, что сотрудница центра была в двух шагах от нас и скорей всего, слышала этот серьезный разговор, но не вмешивалась… И я отважилась спросить:

— А сколько Аня здесь?

— Года 2 точно… Или даже уже больше, почти 3…

— Почему же никто не забрал ее и сестренку? Такая глубокая, необычная, такая хорошая девочка! И Маша – хорошая, спокойная, милая…

— Да, девчонки отличные. Только детей четверо – всего. Еще 2 брата есть – старший и младший. Хорошие дети. Ими интересуются, знакомятся даже, но… так и не берут. Не каждый готов на четверых…

Знаете, в фильмах, когда происходит какой-то особенно напряженный момент – всегда звучит музыка. Есть у меня одна композиция, которая начинает как бы воспроизводиться в памяти в те моменты, когда я узнаю что-то такое, чего хотелось бы не знать, или в тех ситуациях, когда я ничего не могу изменить.

При всем моем огромном желании помочь, я не могу забрать четверых детей. Как минимум потому, что столько детей сразу дают только опытным приемным семьям. И в этот самый момент так обреченно и громко «звучит» музыка, заменяя собой плач…

Музыка, которую я пытаюсь заглушить вопросом: «А могу ли я как-то помочь Анюте, Маше и ее братьям? Неужели ничего вообще нельзя сделать?!».

И когда я мысленно цепляюсь за какие-то варианты, музыка наконец затихает, а всем мои сумбурные размышления успокаиваются и переходят в молитву…

(продолжение следует…)