Блог Екатерины Пирожинской. Часть 8. С детьми и на пути к детям

Читать весь блог Екатерины Пирожинской

Это просто нужно начать писать. Даже сейчас, сев за компьютер, с конкретной целью конкретного текста – я пытаюсь его не писать. Заболел мизинец. Бутербродик на тарелочке… Внутри – словно обруч. Чувствую все тело – так мне страшно и не хочется вспоминать все то, что было связано с судом.

«В детские дома попадают дети из совершенно определенной страты: неблагополучные». Фото — автора. 

Даже сейчас, после паузы сев за компьютер, я нашла кучу дел, которые нужно сделать – вместо того, чтобы приступить к тексту.

Итак: мне ответили из детдома, когда я попросила очередное продление гостевого. Ответили следующее: либо приезжайте все подписывать (в опеке вас ждут) – либо привозите детей. Все мои сомнения и мысли – ну как же, они же сами должны были выйти на ЛРП…. Никто на ЛРП так и не вышел.

Думать о том, что где-то, в другом регионе, кто-то сделает что-то, чего он не делал три с половиной года, только потому, что вы появились на горизонте – верх наивности. Но я верила.  Я даже обсуждала с региональным оператором несколько раз, что случится, если ЛРП не будет, кровная мать выйдет из МЛС?

И картина была нарисована примерно следующая: вам прекратятся выплаты, кровной матери необходимо будет подать заявление на воссоединение с ребенком, предоставить справки, жилищные условия, но, скорее всего, она этого ничего делать не будет. Ну, вам тогда нужно будет подавать на розыск. Опека снята не будет – только выплаты прекратятся… Вот такая была нарисована картина.

Вполне можно с этим же жить? Вот так я рассуждала – только потому, что у меня не было опыта. Во что такой рисунок трансформируется в реальности: выплаты на детей прекращаются, опека может быть снята в любой момент, в принципе – даже дети могут быть изъяты и помещены в приют, в связи с тем, что «основания для опеки прекратились», «кровной матери нет», «детей следует передать в регион, где они ранее проживали». Это все правда. Так работает система.

Система не может учитывать каждую жизненную ситуацию. Система не может учитывать то, что кровная мать – неграмотная, с одним классом образования, без жилья, не помнит даже дат рождения детей. Да и свою – не знает. Система не может учитывать практику нашей глубинки, да и не только глубинки, когда зарегистрированы в одном месте, живут в другом месте, бродяжничают в третьем – при такой мозаике – пазл для системы не собирается. Нет взаимосвязи между кусочками – и система не включает свои механизмы.

Да, было ЛРП по третьему ребенку – но разве это повод проверить, что со старшими? Разве это повод для того, чтобы проверять, что с семьей, если кровная мать сдает ребенка по заявлению, не навещает его, а добрые люди по доброте душевной продляют заявление – и, по-моему, даже без ее присутствия. Когда справки о том, что детям не сделаны прививки, в деле написаны каллиграфическим подчерком – их писал кто-то другой. Кровная мать — неграмотная. Когда она не навещает ребенка, оставленного по заявлению, когда она, сидя почти три года – ни разу не звонит в детский дом. Все это не повод.

Когда она бродяжничает с ребенком, не дает терапию, когда свидетельство о рождении на ребенка оформляют врачи, через два с половиной года после его рождения, забрав его в больницу в очередной раз – из которой он поедет прямиком в детдом, в связи с «тяжелой жизненной ситуацией». Когда ребенок лежит по многу недель в больнице – а с ним там нет никого. Только врачи. Все это не повод для системы.  Только при какой-то случайности все кусочки пазла соберутся, и система начнет действовать. И все это – очень тяжело. И очень неоднозначно.

Все это – отдельные фрагменты.

Большинство приемных родителей предпочитают брать детей со статусом. И их нельзя за это осуждать. Только проблема в том, что в детдомах большей частью, если дети меленькие засиживаются, то это значит следующее: паровозик, диагнозы, мать в МЛС. Лишения – нет. Ограничения – тоже нет. А дальше – каждый сам принимает решение: имею ли я право подойти – позвонить – написать – об этом ребенке. Как же так… От сумы да от тюрьмы…

Опытные приемные мамы, опытные специалисты служб сопровождения, опытные специалисты опек говорят примерно одно и то же: если ребенок в системе – в большинстве случаев его не заберут. Если есть ресурс забрать – забирают сразу. Бабушки. Тетушки. Братья. Сестры. Если есть ресурс.

В детские дома попадают дети из совершенно определенной страты: неблагополучные.  И это самое простое – и самое точное слово – нет блага. Нет сил. Нет ресурса. Нет семьи. Как только сыну поставили диагноз – кровная мать его сдала в детдом. Я глубоко уверена – его диагноз – ее рук дело. Семья кровного отца (в свидетельстве – прочерк) – не захотела забрать сына, узнав о диагнозе.

А я – я мучила себя примерно такими вопросами: имею ли я право подойти к детям? Может быть, я разрушаю семью? От сумы да от тюрьмы… А вдруг… А вдруг… Ведь фактов, объективной информации — очень немного.  Что-то я смогла узнать в детском доме? Крупинки. Крошки. Капли. Но они помогли мне решиться. Мать сдала сына сама. Не забрала вовремя. Оставила дальше. Не приезжала. Не звонила. Самого младшего оставила в доме ребенка. Уже усыновлен. Не писала. Не звонила. Не звонить собственному ребенку почти четыре года. Даже если из МЛС. Будет ли оправдание?

Моя опека, узнав, что я подписала на детей согласие, устроила мне форменный разнос. Они смотрели на меня большими глазами: КАК? И здесь – очень важная мысль для меня: они были правы. Они были абсолютно правы — с точки зрения своего понимания благополучия ребенка. Это важно понять и прочувствовать. Дело в том, что все мы были правы – и я, становясь матерью. И они, отстаивая интересы детей, исходя из своего опыта и своей практики. Они должны брать во внимание самые невероятные сценарии: кровная мать хочет забрать. Что делать? Кровная мать освобождается – и едет знакомиться с детьми. Что делать?

Забрав детей – я оставила себе варианты. Подписав опеку – вариантов не было. Либо ждать у моря погоды: как, дескать, обернется. Либо самой выходить на ЛРП. Самой. У черта на куличках, в сотнях верст от родного города…  Но это был единственный возможный вариант. И я по нему пошла…

Не каждый может взять ребенка в семью, но помочь может каждый