Наталья, моя мама. Часть 2

Во мне бушевала злость, она лезла из всех щелей. Я не всегда могла ее сдерживать, да и зачем? Просто никто не догадывался, какая я злая и что я могу сделать

Часть 57. Наталья, моя мама. Часть 2

Читать все записи в блоге Натальи Сумской

Это рассказ Алины о своей жизни. 2 часть

Этот рассказ написала моя дочка. Я немного подкорректировала и исправила ошибки. Если честно, мне было очень тяжело читать. Я многого не знала. Конечно, догадывалась, но не думала, что так критично плохо.

Ее рассказ я поделила на две части, так же как наша жизнь с Алиной поделена на две части. Одна часть — очень плохо. Потом появился лучик надежды, и стало сначала терпимо, а потом нормально. Сейчас хорошо.

Есть сложности, но они как у всех родителей подростков. Мне стало проще, когда я осознала, что моей дочке не 15 лет, а 12-13. Как только я это поняла, стали понятны ее особенности. У меня очень хорошая, добрая, рассудительная девочка 12-13 лет. Ничего исправить я больше не могу. Нужно набраться терпения и ждать, ждать, когда Алина подрастет и наберется опыта.

Во второй части Алина рассказывает про возврат в приют. Я попросила ее немного исправить текст. Как только она исправит, я сразу напечатаю. Поэтому придется немного подождать.

Я очень боялась своей новой приемной мамы. Боялась ее реакции на мое плохое поведения, я ведь не могла хорошо себя вести, я же никчемный ребенок. Мне было так страшно, что я решила даже и не пытаться хорошо себя вести. Зачем стараться, если когда-нибудь я все равно где-нибудь накосячу?

В глубине души я очень хотела, чтобы новая мама меня любила, и я ее. Но в то же самое время я боялась этого, потому что я не смогла бы принять ее любовь, мне было трудно поверить незнакомому человеку. А если я привыкну и полюблю новую маму? А она возьмет и вернет меня в детдом за плохое поведение? Поэтому нельзя разрешать новой маме и себе полюбить друг друга.

Я ни за что на свете не хотела опять в детдом и поэтому не хотела привыкать к новой маме. Ведь расставаться так плохо и больно. И я все время отталкивала и отталкивала свою новую маму.

Посторонние люди считали меня очаровательной красоткой. Они говорили: «Какие с таким милым ребенком могут быть сложности? Она же просто маленькая очаровательная девочка!» Конечно, «милый ангелочек» с кучей злости внутри.

Мама водила меня к психологам в кризисный центр, рассказывала, что я часто истерю, все кидаю и не слушаюсь. Спрашивала, что со мной делать. Ей отвечали: «Да что вы! Не может быть! Она такая хорошая девочка». Я слушала все это и ехидничала, мне было смешно наблюдать за взрослыми. Психологи просили нарисовать и выбрать картинки, пройти разные тесты. Я прекрасно знала, что от меня требуется.

Я 1000 раз проходила эти тесты раньше. Я выбирала, рисовала, проходила. Они удивлялись и восхищались, а я злорадствовала и в душе смеялась над ними. У меня хорошо получалось прикидываться милашкой. Глазки в пол, ручки на коленки, я такая застенчивая, такая милая, ну что я могу натворить?

А во мне бушевала злость, она лезла из всех щелей. Я не всегда могла ее сдерживать, да и зачем? Просто никто не догадывался, какая я злая и что я могу сделать. Во мне бушевала такая ярость.

Все жалели меня и изливали на меня кучу нежности. Я смотрела на взрослых и презирала их. Вы вруны, вам нет дела до меня. Я буду просто вами пользоваться. Ведь я это могу. Мне не нужна ваша любовь! Я очень хотела маму, такую как у других детей. Но в то же время не хотела и боялась.

Я придумала сказку про свою родную маму. В глубине души я помнила ее, знала, что она пьющая женщина. Но мне было очень плохо, я хотела, чтобы всем было плохо как мне. Когда меня отправляли спать, я рыдала и завывала, звала мою родную «мамочку». На самом деле мне было плевать, жива моя «мамочка» или нет.

Я понимала, что мне надо выжить любой ценой. Вот раньше я хотела умереть, а теперь стала бояться смерти. Поэтому мне нужно было быть сильной, быть главной. Я прятала свой страх любви за ненавистью.

Я ненавидела мою новую маму очень сильно. Я кричала: «Верни меня в детдом! Я не хочу с тобой жить, ты меня задолбала!» А на самом деле, это не я кричала, а мой страх кричал.

Я боялась, что мама пробьет стальную броню, в которую я спрятала свое сердце. Я панически боялась, что кто-то коснется еще раз моей души. Я понимала, что броня треснула, еще немного, и она рассыплется.

Мне было страшно. Я не знала, что мне делать. Я стала избегать свою новую маму.

Мне никогда не было одиноко, но если я и начинала чувствовать себя немного хуже, чем всегда, то тут же делала очередную гадость, чтобы снова поиздеваться над взрослыми и почувствовать свою силу.

Я наблюдала и злорадствовала, как они подпрыгивают. Я радовалась их страданиям.