Блог Ольги. Мои «не мои» и мои дети. История 1. Судьбоносная

Я никогда не хотела иметь  большую семью. Двое детей есть, хватит! Я никогда не собиралась воспитывать приемных детей.

Во-первых, у меня свои есть. На них бы сил хватило. А во-вторых, дети системы — асоциальные, с кучей вредных привычек и со шлейфом из озлобленности и боли. Да я к ним даже подходить боюсь! Тем более, к подросткам! Конечно, я их жалею и сочувствую, но…

Я никогда не собиралась вести блог. Мне некогда, у меня семья, работа, да и о чем писать? Все как у всех.

Я никогда…

Я много чего ещё не сделала бы никогда, если бы…

В канун 2016 года моя судьба (та еще затейница, как выяснилось) решила преподнести мне подарок под елочку в виде двух подростков (сестренки шестнадцати лет и братишки двенадцати лет). Видно, она, судьба то есть, совсем заскучала и решила, что памперсы с зубками и прописями у меня уже были, а вот двух сыновей-погодков (кровного и приемного) и еще одной дочери-подростка пока не было.

Так что в конце ноября 2015 года эта самая судьба (дама приятная во всех отношениях) послала мне звоночек. Причем звоночек в самом прямом смысле. А именно: мне позвонила знакомая учительница. Слово за слово. И про между прочим она рассказала мне историю двоих детей-сиблингов. Очень непростую, надо сказать.

И добавила, что деток жалко, что семья им нужна очень. Мы еще немного поговорили и попрощались. Вот так обычный телефонный звонок разделил мою жизнь пополам.

Оказалось, что так легко посочувствовать какому-то среднестатистическому собирательному образу брошенного ребенка. И так легко о нем забыть. Первый же разговор на отвлеченную тему, первая же мысль о планах или заботах, и мы уже возвращаемся в привычную колею своей уютной и налаженной жизни. Нам уже не до всего.

Успеть бы уроки у детей проверить, ужин приготовить, с мужем ближайшие планы на отпуск обсудить. Инстаграм полистать. А там с каждой страницы коучи и мастера жизни рассказывают, как надо себя любить и баловать. А времени на себя нет никакого. И деньги не всегда есть. Какие там приемные дети! Вы о чем? Нет у меня возможности.

Так легко посочувствовать и отмахнуться. Но как сложно, практически невозможно сделать это, когда речь идет о конкретных детях. С именами, с историей, с проблемами, со слезами в подушку, с их уязвимостью и беззащитностью.

Я не была с ними лично знакома, но уже не могла не думать об этом мальчике. Я сравнивала его с моим сыном. Сравнивала и не представляла, что бы делал мой ребенок, окажись он в такой ситуации. Он бы не выжил, наверное. Система уничтожила бы его, как уничтожает тысячи, как уничтожит этого незнакомого мальчика.

Я переваривала информацию два дня. Никому ничего не рассказывала. Будто Эльза, вяжущая братьям рубашки из крапивы в полном молчании, потому что любое ее слово навсегда превратит братьев в лебедей.

Я боялась оформить чувства в мысли, а мысли в слова,  потому что после этого надо было что-то делать. Поговорить, повздыхать и забыть. Или начинать действовать. Эти дети должны были либо навсегда исчезнуть из нашей жизни, либо навсегда в ней остаться. Но за два дня они прочно обосновались в моей голове. Что бы я ни делала, они напоминали мне о своем существовании. Кофе стал невкусным, вечера тревожными, мысли обо всем, кроме них, казались пустыми и незначимыми. Я уже не была готова расстаться с ними.

Моя семья пребывала в неведении. Муж пару раз спросил, что со мной. «Ты не здесь», — сказал он. Но мне нечего было ему ответить. Я и сама еще не знала, где я.

Я села в лодку без весел, не зная, выдержит ли она меня, есть ли в ней течь, и что там, на другом берегу. Села и оттолкнулась от берега. Вокруг меня был туман, и я ни малейшего представления не имела о том, куда меня несет течение.

Через пару дней ни о чем не догадывающийся муж заскочил ко мне на работу. Я вышла из кабинета его проводить. Мы уже стояли внизу, прощаясь. Он в холле, я на лестнице.

И уже собираясь подниматься, я, сама того не ожидая, вдруг выдала ему информацию о детях. В двух словах. Быстро, без эмоций и особых подробностей.

И так же вдруг, безо всякой подготовки спросила:

— Возьмем?

Его лицо даже не изменилось. На нем не было ни удивления, ни возмущения, ни страха. Спокойно и деловито задал всего один вопрос:

— Прокормим?

— Конечно! — сказала я, и моя лодка пристала к берегу.