Воспитанница фостерной семьи: “Это не система заботы о детях, а система списанных детей”

Это называется системой заботы о детях, но было бы правильнее называть ее системой списанных детей, утверждает бывшая воспитанница фостерной семьи на страницах газеты The Guardian.

В настоящее время в Британии появляется много критики системы заботы о детях (children’s home system), которая не справляется с воспитанием около 65 тыс. английских детей-сирот. Правительство готовится к переосмыслению политики в отношении “детей под заботой” (children in care), а парламентское расследование показало, что они в три раза чаще убегают из дома и становятся жертвами насилия.

Британская журналистка и писательница Прешес Уильямс (Precious Williams) – выпускница фостерной семьи, или патронатной семьи, как ее называют в России – была отдана в систему социальной опеки, когда ей было всего девять дней. Сейчас она – журналист, писатель, которая рассказывает о своем жизненном опыте. Она утверждает, что система социальной заботы работает не по своему назначению: она не заботится о детях, а “списывает” их.

“Я знаю каково это, я была одной из них. Моей второй фостерной семьей, в которую я попала в 10-недельном возрасте, руководила довольно старая женщина, или Бабушка (Nan). Она заботилась обо мене все это время и воспитывала как могла. Но даже так, в 16 лет у меня была попытка самоубийства (после которой я больше всего сожалела о том, что она не оказалась успешной), а еще я бы тогда поборолась со своим алкоголизмом».

Однажды Прешес ехала в такси, и водитель стал общаться. “Журналит, да?”, – говорил он. Водитель спросил ее что она думает о недавней истории насильников из Рочдейла – там задержали группу людей, насиловавших «уязвимых» девочек из неблагополучных семей, давая им наркотики, алкоголь и подарки. В ходе разговора выяснилось, что водитель имеет уверенность, будто эти тинейджеры как бы заслуживают изнасилование. Между тем, она просто не смогла ничего ответить. Она была одной из таких девушек – ее тоже изнасиловали.

“Быть изнасилованным – это печально типичный случай для детей из системы, которые растут никому не нужными, и особенно это касается девочек, – утверждает она. – Моя приемная мать, Бабушка, любила меня. Но она могла позаботиться обо мне, только когда я присутствовала физически”.

Первый раз Прешес изнасиловали за две недели до четвертого дня рождения. Инцидент был записан в документах социальных служб. Там упоминается жалоба от члена семьи, который «был обеспокоен случаями, происходившими с Прешес и с мужчиной, который посещал ее мать». Ответная рекомендация социальных служб заключалась в том, чтобы направить девочку к врачу.

Второе изнасилование произошло, когда ей было 16 лет. Насильник по возрасту годился ей в отцы. Тогда она уже не стала сообщать приемной воспитательнице, не стала обращаться ни в полицию, ни в социальные службы. Почему, думала она, они должны что-то делать, если когда она была изнасилована раньше, они вообще ничего не предприняли? Через неделю она случайно встретила насильника на улице. Он был со своим “партнером”, т.е. с женщиной, и маленьким ребенком в коляске.

“У меня наступил момент абсолютной ясности, – пишет Прешес. – Маленькая девочка в коляске была человеком, который считается. Я же была одной из тех, кого общество отвергло. То, что происходит с ней, имеет значение. Не имеет значения то, что происходит со мной. Это так просто”.

После того как ее изнасиловали первый раз, ее самооценка сильно изменилась. Было унижено ее достоинство, и она больше не смотрела на себя как на нормального человека. Со своей воспитательницей, Бабушкой, они получали от социальных служб деньги на различные необходимые вещи: наборы для школы, комплекты для занятий спортом и многое другое. Но ей не предлагалось главного – профессиональной помощи психиатра или психолога, поддержка и направление в том, как оправиться от травмы после сексуального насилия.

“Твоя собственная мать тебя бросила, – пишет она, – И эта история проигрывается опять и опять в твоей голове. Ведь она даже может быть неправдой. Но есть одна вещь, которой не достает ребенку из фостерной семьи, – это полное объяснение и понимание, которое бы снимало вину с ребенка. Ведь когда тебе никто не говорит почему твоя мать решила тебя не растить и почему быть изнасилованной – значит стать жертвой преступления, как ты должен себя ощущать? Девочка или молодая девушка, которая живет с мыслью “даже моя родная мать не нуждается во мне”, является воплощением мечты насильника”.

В жизни после фостерной семьи, когда Прешес смогла снять с себя определение ребенка-сироты, у нее случилось много всего хорошего: материнство, учеба в Оксфорде, обретение профессии (она – журналист и писатель).

“Но самое сложное из всего этого было научиться заботиться о самой себе”, – пишет она.