Ольга Макарова: «Когда мы увидели Варю, сомнения и страхи ушли»

Многие кандидаты в приемные родители жалуются на то, как невероятно сложно найти маленькую девочку, чтобы взять ее в семью. Бывший психолог МЧС Ольга Макарова из Москвы рассказала в интервью фонду «Измени одну жизнь» о том, как ей удалось не только стать мамой полуторамесячной Вари в кратчайший срок, но и заново влюбиться в собственного мужа. 

Ольга с Александром воспитывали троих кровных сыновей до того, как стать приемными родителями. Маленькая Варя стала четвертым ребенком в семье. Фото — Антон Карлинер.

Материнство в 40

За этот месяц, пока Варя дома, меня много-много раз спросили, как и почему мы решили стать приeмными родителями, как мы к этому готовились, как мы нашли Варю, как мы ее забирали.

Когда родился мой младший, третий сын Петр, я была уже очень взрослой мамой. Материнство в 40 — совсем не то, что материнство в 20. У меня это было уже совершено осознанное, спокойное, теплое, медленное материнство. Все, что раньше пугало, тревожило, раздражало и угнетало, теперь стало в кайф и в радость. Я чувствовала, как много Петру нужно заботы, внимания, насколько он беспомощный, зависимый и беззащитный человеческий детеныш.

Варя и Петя. С рождением третьего сына Ольга стала задумываться о приемстве. Фото — страничка Ольги Макаровой в Фейсбуке.

Я хорошо понимала, как формируется привязанность, как это важно, какое огромное влияние она оказывает на всю дальнейшую жизнь человека, как тяжело справиться с последствиями ее нарушения. Петя был очень, очень любимым младенцем, который, наверное, ни разу не остался плакать без объятий и утешения дольше нескольких секунд.

И мне стала причинять почти физическую боль мысль, что есть дети, которые по разным причинам остались без родителей, без семьи, без любви. Без утешения.

Они никому не нужны. Ничьи. Что такие же малыши как Петя, как мой Петя (!), лежат одни, к ним не подходят, не берут на руки, не любят.  Наверное, в тот момент это были больше эмоции, но они подтолкнули меня к тому, чтобы начать погружаться в тему сиротства. Читать, смотреть, узнавать. И это оказалась бездна и пропасть.

Эмоции мои переросли в знания. В понимание, как все устроено в сиротской системе. Это очень страшно. И я уже не могла перестать об этом думать. И делать вид, что я ничего этого не знаю.

Разговор с мужем

А потом у нас состоялся разговор с мужем. Мы оба хотели еще одного ребенка. И вместе пришли к тому, что, наверное, это может быть и приемный ребенок. Это невероятное ощущение, когда твой близкий человек оказывается твоим единомышленником, поддерживает тебя и остается на твоей стороне, несмотря на очень сложные, неоднозначные чувства, сомнения и страхи. Океан благодарности и доверия.

Первое, что мы сделали — записались на курс по подготовке приемных родителей в Институте Развития Семейного Устройства (ИРСУ). Это бесплатно и обязательно для будущих приемных родителей.  И почти два месяца мы учились там, не пропустив ни одного занятия.

Это была лучшая учеба, которая случалась со мной. В группе было примерно 20 человек, все были очень разные, но в тоже время принимающие и поддерживающие. Было много слез, смеха, искренних эмоций.

Я заново влюбилась в собственного мужа, открыла в нем новые грани. Для нас это была не только учеба, но и очень бережная семейная психотерапия.

Получив свидетельство об окончании ШПР, мы стали собирать документы для заключения опеки о возможности быть приемными родителями. Документов всяких нужно собрать довольно много, включая справки о состоянии здоровья. Но все это вполне по силам. У нас проверили жилищные условия, опека перепроверила все наши документы уже самостоятельно, и примерно через месяц мы получили заключение.

Поиск ребенка: лица, диагнозы, регионы

Я вставала в 5 утра и смотрела официальный сайт, на котором размещены анкеты детей сирот. Выписывала имена, даты рождения и начинала обзванивать регионы, начиная с Дальнего Востока и заканчивая Калининградом, чтобы получить информацию о детях. Так делают многие, кто ищет детей.

Еще мы записались на прием в федеральный банк данных о детях сиротах, который оказывает помощь в поисках ребенка и дает информацию сразу по всем регионам. Прием там длится полтора часа. Сотрудница, работающая с нами, уточнила наши критерии поиска (возраст, пол, возможные регионы, диагнозы, с которыми мы готовы взять ребенка), показывала нам фото детей, зачитывала их диагнозы, статусы, какую-то информацию о родственниках.

Знакомство с будущей дочкой. Фото — страничка Ольги Макаровой в Фейсбуке.

И если мы говорили «да», то в течение трех дней для нас должны были сделать запрос в регион, чтобы уточнить, нет ли там уже других кандидатов, которые забирают ребенка.

Так мы сделали запросы по 13 детям (ограничений по количеству нет). Мы готовы были лететь в любой регион.

Про Варю мы тоже сделали запрос. Когда я увидела ее фото в базе, я не почувствовала ничего. Фото было, мягко говоря, плохим. К тому моменту у меня в голове уже была каша из информации, которая на меня обрушилась. Я уже даже перестала что-то записывать и помечать, потому что поняла, что ничего не помню, и все перепуталось. Лица, диагнозы, регионы…

И это был сильнейший стресс. Когда по фотографии жуткого качества и по нескольким строчкам в анкете, ты должен принять какое-то жизненно важное решение.

Поэтому, когда сказали, что на Варю, вроде, нет кандидатов, я просто кивнула, что да, отправляем запрос, потом разберемся.

Других кандидатов не было

Про Варю ответ пришел самым первым. Примерно через неделю. Кроме нас других кандидатов, действительно, не было. И нам дали направление на знакомство с ней. Она была первым и единственным ребенком, к которому мы ездили знакомиться.

Мы приехали в дом ребенка (не в Москве), встретились с главным врачом, нас ознакомили с историей и диагнозами. Очень доброжелательно, подробно и открыто отвечая на все наши вопросы.

А потом принесли Варю. Маленькую, невесомую, полусонную. Она немного посмотрела на нас и заснула.

Мы вышли из дома ребенка и, ничего не обсуждая, поехали в опеку города, где находится дом ребенка, подписывать согласие. Я не почувствовала никакой мгновенной любви к Варе. Но я не нашла в себе ни одной причины, почему это может быть не она. Не знаю, понятно ли это. А Саше она просто понравилась. «Прикольная», — сказал он. И это все решило.

Домой! Фото — страничка Ольги Макаровой в Фейсбуке.

Мы вернулись обратно в Москву готовиться к появлению малыша и ждать, когда будут готовы Варины документы, когда ее можно будет забрать домой. Ровно через неделю мы ее забрали. Опека оказалась очень дружественная. Но и мы подготовились с документами очень основательно. Предусмотрели все!

В нашем случае все произошло фантастически быстро. 1 апреля было получено заключение опеки. 3 апреля мы уже были на приеме в федеральном банке данных. 12 апреля мы поехали знакомиться. А 18 апреля наша девочка уже была дома.

Заключение у нас было на ребенка от 0 до 7 лет. То, что Варю мы забрали в ее 1,5 месяца — это счастливая случайность. Мы не ставили себе целью взять именно младенца. Мы были готовы и к ребенку постарше. Но сейчас, конечно, уже невозможно представить никого другого.

Мы почувствовали поддержку

Когда мы только начали думать обо всем этом, мы не знали, решимся ли, что будем чувствовать, и вообще, получится ли у нас. Когда мы пошли в Школу приемных родителей, мы не знали, чем это все закончится и шли, чтобы разобраться. В себе, в первую очередь. Школа была прекрасная. И многое стало понятно. И появился круг общения с людьми, которые в этой теме давно. И у которых приемные дети.

Нам открылся целый мир. И мы почувствовали поддержку. Даже когда мы собирали документы, мы не были уверены, что все закончится именно так, и мы дойдем до конца. И только потом, когда опека нам уже выдала заключение, когда нас внесли во все базы, как кандидатов в приемные родители, когда нам предложили Варю и выдали направление на знакомство с ней, и мы ее увидели…. Тогда только мы поняли, что все решения нами приняты, все сомнения и страхи закончились, и мы уже не повернем обратно.

Точка невозврата, оказывается, давно нами пройдена: жить как раньше, зная то, что мы теперь знаем, просто невозможно.

Любовь пришла в первый месяц

Я испытываю необычные ощущения и, возможно, понимаю ощущения мужчин, ставших отцами. Знаете, тот самый момент, когда из роддома ему выносят ребенка, завернутого в одеяло. И с этого самого момента он начинает себя чувствовать родителем.

Я не вынашивала и не рожала, а просто ждала момент, когда ребенка вынесут в кулечке. Соответственно, по-другому рождалась привязанность, любовь. Честно признаться, я не ожидала, что любовь придет уже в первый месяц.

Мне кажется, что настоящая адаптация была с первым кровным ребенком. Это было странное ощущение превращения бездетной семьи в семью с ребенком. Перемены просто кардинальные: меняется твой стиль жизни, график и прочее. И я не могла привыкнуть. Была адаптация достаточно жесткая. С каждым последующим ребенком восприятие становилось проще. Появление приемной дочери, наверное, прошло легко и быстро, если следовать этой логике.

Спустя месяц могу сказать, что разницы между кровным и не кровным ребенком нет.

Самый маленький в семье был Петр, и вся жизнь была завязана вокруг него в силу возраста. Потом самой младшей стала Варя. Но это не поменяло наш режим. Мы одновременно заботимся и о дочери, и о сыне.

Тайны не будет

Мне не хотелось бы раскрывать подробности биографии нашей приемной дочери. Могу только сказать, что Варя жила в одном из регионов, мать от нее отказалась при рождении. В графе «отец» стоит прочерк. Насколько я знаю, биологическая мама вела не совсем здоровый образ жизни, что сказалось на здоровье ребенка. У нас есть сведения о кровной семье, и когда Варя вырастет и захочет узнать о себе больше, то мы все ей расскажем.

Папа — главный взрослый в семье для Вари. Фото — страничка Ольги Макаровой в Фейсбуке.

В данный момент Варя находится в семье по договору опеки, но мы хотим удочерить ее, дать нашу фамилию, а папа — свое отчество. При этом никакой тайны не будет. Нет смысла, есть люди, которые знают о том, что Варя из детдома. Создавать какую-то атмосферу тайны мне не хотелось бы.

Первый день дома

Всю дорогу Варя практически спала, чему я сильно удивилась. Последующие дни она также часто спала. Уже потом я узнала, что в детдоме им давали успокоительные средства, действие которых мы наблюдали в первые дни. Сначала я не догадалась и переживала, почему младенец такой спокойный? Варя плакала только тогда, когда была сильно голодной.

Еще я заметила, что девочка в первые дни была сильно напугана. Она была напугана появлением новых людей, обстановки.

Абсолютно все было новым. У нее была специфическая мимика: вращала огромными глазами, а мы не могли понять, почему она так делает?

Мы надели ей плавательный круг во время купания в ванной, и Варя изобразила страх. Она не улыбалась, не выражала какие-либо эмоции в первое время. Сейчас Варя нас узнает, узнает Петра, ему улыбается. А главный взрослый для нее – папа. Варя ни с кем так не воркует, как с папой.

Адаптация: труднее всего приходится Пете

Жизнь Пети изменилась в один момент с появлением Вари. Он перестал быть самым младшим. Петя довольно бурно переживает эти изменения: упрямится по любому поводу, злится, если что-то не по него, вопит чаще, чем обычно. И так-то кризис трех лет в расцвете. А тут еще родители сестру притащили.

Петя очень эмоционально реагирует. То зацеловывает Варю, то нежно гладит ее, то возит машинки в опасной близости от нее, а то пытается по ней постучать, толкнуть или задеть. Изучает.

И, конечно, ждет нашей реакции. Стараемся не делать замечаний, не отгонять от Вари. Не оставляем их один на один ни на минуту. А если общение становится слишком тесным, то переключаем Петра на что-то другое. Но все равно истерик и агрессии совсем не избежать. Возраст 2,8 плюс ревность — взрывоопасная смесь.

То, что Варю Ольга с мужем забрали в ее 1,5 месяца — это счастливая случайность, уверена приемная мама. Фото — страничка Ольги Макаровой в Фейсбуке.

Сейчас мы понимаем, что нам очень повезло, что Варя еще такая маленькая, большую часть времени она спит. Не претендует на Петины игрушки, не залезает в его кровать, на его спорткомплекс, не гладит его кошку. Если бы в семью пришел ребенок чуть постарше, адаптация была бы гораздо жестче. Надеюсь, когда Варя дорастет до игрушек Петра, ее присутствие будет уже само собой разумеющимся.

Варя очень много сейчас спит. Такое ощущение, что она просто отсыпается после всего, что с ней было. Ест она через каждые три часа, немного глазеет вокруг и засыпает. Любит, когда ей чешут животик и гладят по голове. Устает быть на ручках, хочет, чтобы ее положили в кроватку или в кокон. Пока не улыбается. Но громкий крик мы уже слышим, если она голодная.

Да! Петя не разрешает чистить Варе нос. Считает эту процедуру пыткой для себя, а значит и для сестры. Кричит: мама, нет-нет-нет!

Старшие мальчики живут своей обычной жизнью и просто с любопытством поглядывают на новенького младенца. Расспрашивают про Варино прошлое, переживают за Петю.

Ну, а мы с Сашей… Ну что мы?  Привыкаем автоматически отсчитывать три часа и всегда помнить время последнего кормления, собирать на улицу двоих, брать на прогулку два рюкзачка с вещами и едой. А еще стараемся уделять Пете все возможное время и внимание: как можно больше целовать, обнимать, брать его на ручки, выполнять пожелания. Ну, и хотя бы немного времени во всем этом хочется выкроить на себя. С этим пока, как вы понимаете, не очень…

А, да! Кошка. Кошка, видимо, от нас уйдет. С котомкой, злобно оглядываясь, ругаясь и сплевывая через плечо. Чиркнет когтем об асфальт, прикурит и скажет: «Совсем с ума посходили! Одного их человеко-котенка я еще как-то могла вытерпеть, но второго мой хвост точно не переживет, он же не резиновый!»

Но кошка от нас пока не ушла. То ли хвост, все-таки, резиновый, то ли котомку подходящую найти не может.