«Курс «Тест-драйв приемного родительства» дает больше информации, чем ШПР»

Наталья Кушнер – честно о своем сложном пути к приемному родительству, разбитых розовых очках, победах и неудачах, выпуске троих детей, принятии в семью еще одного ребенка, а также о том, как устроен и чем полезен онлайн-курс «Тест-драйв приемного родительства» фонда «Измени одну жизнь»

О курсе

Курс «Тест-драйв приемного родительства», который проводит фонд «Измени одну жизнь», сильно повлиял на меня, практически вернул мне себя.

Участники курса могут выбрать то, что посчитают нужным каждому из них.

Действительно, первый опыт приемного родительства был для меня трудным испытанием, я бы сказала, непосильным. В первую очередь, из-за слабой подготовки ШПР.

Но я прошла путь, искала, училась, и «Тест-драйв» расставил все по своим местам. У каждого, безусловно, свой опыт.

Мой вот такой. Расскажу подробнее.

На пути к приемству

В 2015 году мне было 43 года. У меня высшее авиационное образование, 32 года стаж в аэропорту Сочи, я участвовала в наземном обеспечении обслуживания большинства значимых для города событий, таких, как первые саммиты СНГ, официальный визит президента США, авторалли «Шелковый путь», ежегодный Экономический форум, Олимпиада-2014, Чемпионат мира по футболу.

Со школы увлекалась горными походами, была на горе Эльбрус, с 1987 года катаюсь на лыжах в Красной поляне. Пишу рассказы, рисовать не умею, но раскрашиваю картины по номерам. Ответственно отношусь к животным.

Вырастила, выучила сына, научила кататься на горных лыжах, построила уважительные взаимоотношения с его отцом. Разведена.

Наталья с кровным сыном.

Родители, оба врачи, умерли в 2000 году. Мать из послевоенного детского дома. Отец из многодетной деревенской белорусской семьи. Сестра и племянница. Теплая уютная небольшая семья.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

С такими документами мне без проблем дали разрешение стать приемным родителем, не задав при этом главный вопрос: знаю ли я, что мир не у всех так хорош, как у меня?

А я не знала. Я не имела такого опыта. За все 43 года.

Первая встреча с будущими детьми

В Новый, 2013 год меня пригласили в гости на край света.  Ну, практически — 20 км до казахской границы, в деревню в Курганской области.

Я, на тот момент свободная от всех обязательств, вырастив сына, набрала кучу подарков, взяла с собой своего белого кота, села в поезд и покатила за тридевять земель. Три дня поездом, 200 км еще до деревни…

Там, в бревенчатой избе-пятистенке с русской печью… только не как на картинке. Из сказочного в этой картинке был только мороз, солнце и день чудесный.

Трое детей, все умещаются в одно кресло, как воробьи в пустом в гнезде. Без матери.

Мать их оставила отцу и поехала строить новую семью, рожать новых детей. Там, в той семье, она хорошая мать. Здесь – трое волчат.

Младшая, девочка девяти лет, мыла холодной водой посуду в тазике. «Давай, помогу!» — предложила ей я. «Нет, что вы! Бабушка ругать будет!»

Мое сердце оборвалось.

Каникулы у моря

А дальше началась сплошная боль. Так, с открытым сердцем, состраданием и предложением помочь я встряла в ситуацию.

Летом 2013-го я отправила бабушке этих ребят три билета на самолет и пригласила детей в Сочи к себе в гости. Только когда самолет взлетел, представитель авиакомпании подтвердил, что на борту есть трое детей. Я поехала встречать.

Худые, в поношенной одежде, в шлепках на босу ногу, прямо с огорода с потрепанными рюкзачками, ребята разительно выделялись среди пестрой толпы отпускников…

Сгребла я в охапку свое «богатство» и повезла домой – отмывать. На следующий день накупила одежды, билетов на концерты, в парки и на аттракционы и стала страницу за страницей открывать детям другую жизнь. И море. Конечно же, какой санаторий без моря!

Отпуск закончился

Но отпуск закончился, пришло время отправляться обратно. Дети очень хотели остаться, но я не была готова к такой перемене. Девочку, конечно, можно было бы оставить…

Наталья сначала пригласила ребят к себе в гости на каникулы. А позже приняла в семью.

Но тут выяснилось, что дети в приемной семье их бабушки. И поступила команда – домой, в село, мыть посуду в тазике, стирать за братьями носки… А тут и осень, подготовка к Олимпиаде, завертелось – дел невпроворот.

Летом 2014-го старший написал мне в ВК: «Мы снова хотим на юг». Ну, спасибо: привыкать, а затем подчиняться команде – отдай! – это слишком больно. Я отказала. И стала жить своей жизнью.

Но мысль о девочке, которая растет как Золушка, не давала мне покоя…  Детские сказки учат нас добру.

Кровный сын «дал добро»

Я обсудила с сыном возможность принять детей, сын проявил дипломатичность и хорошее воспитание – он вырос и самодостаточен, мать выполнила свою работу и может делать то, что считает нужным. И осенью 2014-го я пошла учиться в ШПР.

Методисты ШПР, в которой я училась, – это некая команда странных женщин, которые с тобой три месяца обсуждают теорию, играют в «ромашку» пожеланий и показывают фото детей в направлении «было – стало».

Что находится между этим «было» и до того, как «стало», нам жестоко умалчивали. Ни один «живой» приемный родитель на занятия приглашен не был.

А в ноябре 2014-го в Сочи прошел показ фильма Ольги Синяевой «Блеф, или с Новым годом!» о жизни сирот в России.

Перед показом выступил Александр Гезалов, и тут я впервые услышала эти страшные цифры: сколько сирот, сколько детских домов, сколько детей встраиваются в жизнь, а сколько — нет, и что каждый может изменить хотя бы одну жизнь. Меня это потрясло.

Окончила ШПР я с очень хорошими рекомендациями — и не сомневалась! За спиной опыт работы с молодежью, умение высмотреть, научить, услышать и подхватить. Из авиационного специалиста я доросла до наставника и стала им по призванию сердца.

И вот с этим багажом, фантазиями и ожиданием чудесных перемен «было – стало» я и пошла навстречу новому образу моей жизни – приемному родительству.

О чем не предупредили в ШПР

Настал 2015-й год. Детей принимала как родных. Мальчики 15 и 13 лет обучались в кадетской школе-интернате, девочке было 11 лет, училась в шестом классе.

Ребята стали приемными детьми Натальи. В 2015 году Рае было 12 лет, Алексею — 13, а Павлу — 15.

…И тут началось. Без предупреждения. Дети захватили ВСЕ пространство моей квартиры. Они привыкли в деревне «беситься», а в квартире надо после 22.00 вести себя тихо.

Нельзя разбрасывать вещи, а грязные вещи нужно стирать в стиральной машине. А определение, что есть «грязная», не совпадает. Это мне грязное, а им – нет.

Они мылись раз в неделю в бане. И постельное белье стелить необязательно – матрац же новый, чистый… Шок. Ведь еще год-два назад они у меня же и купались в душе, и одевались чисто.

Накрыл переходный возраст. 15, 13 и 12 лет. Личных границ нет, драки, оскорбления, спихивание друг на друга, подхалимаж и бойкоты, рассовывание вонючей одежды по шкафам, под кровать, хлопанье холодильником, немытая посуда, забрызганные кетчупом стены…

Об этом в ШПР меня не предупреждали.

Моя самооценка умерла

Я чувствовала, что я потеряла все – ощущение уюта в квартире, свежего запаха, красивой посуды, себя. Это стало для меня страшной непреодолимой потерей.

Стресс накапливался, я была в ужасе, не понимала, что происходит, и что с этим можно сделать.

Про вранье, воровство, и отбирание еды друг у друга, двойки и прогулы я даже не говорю. Это как раз не новость. Но шок от потери моих базовых ценностей, которые вот так резко я осознала, меня убивал.

Я обратилась к психологам ШПР. Но теперь все изменилось, теперь меня не заманивают в приятное приключение, теперь я должна и обязана терпеть это все – то, о чем они нам не говорили.

И да, вы плохая мать. Точка. Мой опыт воспитания кровного ребенка совершенно не имеет значения.

Моя самооценка умерла.

Я как мазохист просыпалась утром, готовила, убирала, слушала вранье детей и жалобы педагогов, раз в неделю отодвигала мебель, выявляя горы вонючей одежды и объедков, спасая жилье от методичного превращения в помойку, оплачивала кружки, репетитора, спортивные секции, разыскивала после 22.00 разгуливающих старших, объясняла младшей, что желать смерти обидчику — неправильно.

Я выдержала ровно год

Старший окончил первый курс техникума, и я не продолжила договор на его воспитание. Меня ругали в опеке на чем свет стоит, но мне уже было все равно.

Я понимала, что схожу с ума. Меня просто использовали как средство, чтобы получить круглосуточный доступ к еде, ярким впечатлениям, освободиться от гиперопеки бабушки.

Никаких правил, попытки хоть как-то повлиять на поведение оканчивались обвинениями в предвзятости, жадности и угрозами пожаловаться в опеку.

Это теперь я читаю в анкетах детей из многодетных семей: если у ребенка есть брат или сестра, то это не означает, что брать нужно всех. В моем случае было так: или всех, или никого.

Дорогую цену я заплатила. Во всех смыслах.

С 2015-го по 2020-й, пять лет я вырвала из своей жизни только потому, что подготовка в моей ШПР избегает неудобных тем, а может, сами специалисты не настолько профессионалы, чтобы проанализировать и показать возможное развитие событий.

… Дети выросли и выпустились. А я должна была восстановиться и жить дальше.

Помощь должна быть по силам

Милосердию необходимо учить. Чтобы не умереть от морального и эстетического шока.

Здесь очень помог бы опыт добровольческих организаций, но такие организации, в основном, в крупных городах. Возможно, после прохождении ШПР было бы полезно ввести практику общения и взаимодействия с детьми в СРЦН.

Наталья с детьми, 2015 г. Уже позже она поняла, что необходимо оценивать свой ресурс, не брать на себя больше, чем можешь унести.

Дело даже не в том, кто педагог, а кто нет. Дело в участии. Специалисты ШПР прочитали лекцию, и все – дальше сам.

Только в Сочинском профессиональном техникуме я нашла социального педагога, замечательную женщину, которая вернула мне самоощущение, возродила желание не остаться в стороне от проблемы, высказала мне слова поддержки и консультировала всех троих детей и меня, давая конкретные рекомендации по каждому ребенку, исходя из уровня их реального развития.

В поисках информации в интернете я нашла сайт добровольческой организации «Даниловцы», записалась на обучение, многое для себя почерпнула в плане структурирования подходов к помощи и выявлению грани возможного для помогающего без ущерба психическому здоровью.

Здесь же я узнала, что помощь должна быть по силам, а силы нужно распознать и не брать на себя больше, чем можешь унести.

Видеоанкеты – настоящий прорыв

Отсюда пришло понимание, что анкета в базе «усыновите.ру» — это та же теория. По ней невозможно услышать тембр голоса, манеру говорить, увидеть глаза и движения ребенка.

Описание поведения детей тоже однообразны – большинство танцует и поет. Редко кто любит математику или хочет стать ветеринаром.

Видеоанкеты фонда «Измени одну жизнь» стали настоящим прорывом.

База видеоанкет: часто задаваемые вопросы

Тот, кто работал с людьми, сможет высмотреть реакции ребенка. Да, это «смотрины». Но это то малое, что можно узнать о предполагаемом спутнике жизни на долгие 5-10-15 лет.

Совместное проживание определено постановлением главы администрации муниципалитета. «Развестись» возможно только при обстоятельствах, определяемых ФЗ.

Мир приемного родительства меняется

Дети стали более продвинуты в практике манипуляций, родителям необходимы тренинги и курсы повышения квалификации.

Книги реальных приемных родителей приоткрывают завесу секретности внутреннего мира семьи, со всеми неудачами и радостями. Я прочитала с огромной благодарностью за смелость книги приемных мам Олеси Лихуновой и Дианы Машковой.

Совершенно логично, что на сайте «Измени одну жизнь» появились курсы для приемных родителей, блоги, статьи и дневники приемных мам и пап.

Жаль, что на занятиях в ШПР у нас не был предоставлен список литературы по тематике приемного родительства.

Много ошибок можно было избежать. Много раз можно было бы примерить на себя ситуацию и понять себя: выдержу, или зачем оно мне надо?

На протяжении последних двух лет я активно читаю сайт «Измени одну жизнь», смотрю видеоанкеты.

Сразу после запуска проекта курса «Тест-драйв» я увидела информацию о нем и решила записаться.

О курсе «Тест-драйв приемного родительства»

Итак, я прошла курс «Тест-драйв приемного родительства».

Курс вобрал в себя все то, что я искала и собирала долгие 7 лет.

Курс состоит из двух параллелей: работа со своими сомнениями и общение «в студии». Третья составляющая – чат.

Домашние задания от первого урока к последнему выявляют личные базовые ориентиры, ты понимаешь – вот это я могу предложить, это я могу поделить, это я могу отдать, но есть то, что я не готова отдать никому.

Этого опыта я не испытывала прежде.

И это убеждение крепнет от урока к уроку, это важно. Воспоминания возвращают тебя саму себе, обретаешь себя со стороны и заново, опираешься сам на себя, поднимаешь голову и расправляешь плечи.

Общение в видеочате – это ощущение общности, 100 человек из разных уголков в этот час готовы обсуждать важную деликатную тему.

Ведущие курса — Джессика Франтова и Наталья Городиская дополняют и раскрывают максимально каждый вопрос, деликатно, без нажима.

Родители, настоящие и будущие, пришли каждый за своей темой, вопросом или проблемой, и было очень удобно, что в ссылках давались вебинары других лекторов фонда.

Мне, например, больше было полезно услышать про подростковый возраст, адаптацию подростков. Открытием стали слова, что адаптация может происходить два года, а может и не произойти совсем.

В случае моего первого опыта адаптация не произошла из-за различия базовых ценностей.

Во втором случае (сейчас у меня подросток 16 лет, сирота, 10 месяцев в семье) все совпало (интеллект, чистоплотность, обучаемость, художественные способности).

Абсолютное уважение друг к другу и удовлетворение от достигнутого.

Курс — полезный и интересный, поскольку он дает больше информации, чем ШПР. И это не только мое мнение, другие участники проекта говорили, что подобных знаний не дают в школах.

Ресурс семьи – новая для меня тема

Этапы развития семьи, понятие ресурса семьи – это все новые для меня темы, я это уже использую в общении со своим приемным сыном, все это объясняю ему, как в жизни ему понять, когда он будет в ресурсе создавать свою семью, какие условия для этого нужны, чтобы все происходило без надрыва.

Наталья с детьми, 2017 г. Теперь приемная мама знает, что сначала кислородную маску на себя, затем — на ребенка.

Чат в Телеграмме – это третий важный ресурс. Родители доверяют друг другу самое важное — свои страхи, беды и радости. Это наша большая семья родителей.

Ты чувствуешь, что тебе отвечает не бот, не робот. Ты чувствуешь, что твоя боль, ошибки важны на другой стороне.

Речь необязательно о психологах, скорее, о других приемных родителях. Человек чувствует, что он не одинок, проблемы есть в каждой семье. Когда понимаешь, что не одинок, становишься уверенным в себе.

Дети из системы часто знают, как управлять взрослым в своих интересах, эмпатия у них слаба, они выживают как умеют…

Я рада за тех, кто только вступает на этот путь, они изначально вооружены. Кто-то остановится, кто-то все взвесит, и это правильно! Не у каждого хватит силы терпеть безумие невоспитанного подростка только из сострадания.

Здесь нужны знания и поддержка команды, заботливо помогающих тем, кто отозвался на чужую боль, кто берет на себя тревоги и радости травмированных детей, берет за руку и учит их справляться с бедами и находить свое счастье…

Кислородная маска сначала себе, потом детям.

Я вспомнила себя

Я стала оживать. Я вспомнила свое хобби – горы и лыжи, стала планировать.

Наталья говорит, что курс учит человека получать удовольствие от приемного родительства.

Я стала слышать звуки жизни. Я не одна, мне есть, кому рассказать. Я готова поделиться умениями.

Я знаю семью, которая взяла подкидыша и вырастила абсолютно свою дочь, но мы ведь сейчас не об этом. Мы о том, чтобы из лучших побуждений не сломать себя и не усугубить травму детей.

Ведь дети — это те, ради кого мы здесь, иначе бы мы высаживали елочки в парке или кормили белочек. Покормил – и ушел, без обязательств.

Что нового я узнала на курсе

• То, что семья к приему ребенка должна находиться в ресурсе, а не только одно желание родителей пожалеть несчастного. К этому надо готовиться более тщательно, чем к появлению кровных детей.
• Как кровной маме — ощущение уверенности в реализации своих способностей (сын взрослый, успешный, женатый, растит сына, хороший вовлеченный отец).
• Как приемной маме — опора на знания и поддержку специалистов, понимающих трудности приемных родителей, находящихся в таких же передрягах и не осуждающих за промахи.
• По отношению к детям, к приемным: больше уверенности, больше лидерства и управления воспитанием, больше понимания происходящего в детских душах, больше ресурсов, на которых можно проконсультироваться по проблемам, возникающим на разных стадиях приемного родительства.
• По отношению к себе: больше заботы о своем здоровье и психическом состоянии. Осознание, что я не только дающая и все-все отдающая, но и осознанная, заботящаяся о себе, как о надежной базе для создания опоры в жизни приемных детей.

Три открытия

Я открыла для себя три важных вещи: принцип поэтапного развития семьи, наличие ресурса, принцип «сначала маска на родителя, потом на ребенка».

В любой ситуации я сопоставляю эти три вещи, и, если что-то не подходит, отказываюсь.

Недавно мне предложили взять в семью 7-месячного мальчика. Поначалу я задумалась, но в итоге отказалась, потому что сейчас я не в ресурсе. Это адекватная оценка собственных сил.

Курс учит человека получать удовольствие от приемного родительства. У меня в голове все встало на свои места. Это стопроцентная профилактика отказов.

Фото — из семейного архива Натальи Кушнер.