«Детей надо выручать из той ситуации, в которой они очутились»

Семья отца Дмитрия Черкашина состоит из 10 человек: 8 детей и они с матушкой Вероникой. Двое из детей – приемные.

Семья отца Дмитрия Черкашина  состоит из 10 человек: 8 детей и они с матушкой Вероникой. Четыре месяца как родилась самая младшая дочь – Софийка. И уж совсем недавно вся семья праздновала свадьбу старшей дочери – Марии. Двое из детей –  приемные.

Отец Дмитрий служит он в храме Рождества  Пресвятой Богородицы с. Глебовка Вышгородского района Киевской области. Ездит на службы из Киева, что занимает немалое время. Сам храм обустроен в бывшей сельской хате. Приход бедный, но батюшка не ищет комфортного места.

Синдром подражания

Когда я зашла в гости к отцу Дмитрию, то сразу увидела девочку, не отходившую от мамы. Я, не задумываясь, сообщила матушке Веронике, что у них очень красивая дочка.

— А видели бы вы ее в детдоме:  язык высунут, обстриженная. — улыбается о. Дмитрий — Ира находилась в группе с синдромом Дауна. На тот момент она три года своей жизни не разговаривала, а у нас в течение месяца заговорила.

— Весь секрет в том, что нет никакого  секрета – отвечает на немой  вопрос матушка Вероника. – Среди наших детей Ира начала меняться. Если бы осталась в детдоме, могла адаптироваться к чужим болезням. Ведь у детей это большей частью синдром подражания.

— Но вы ведь брали больного ребенка?

В ответ матушка Вероника только смеется:

— Нас всегда спрашивают: «А какой  ваш главный мотив»? Но я не придумала красивый ответ. Я всегда дома, справляюсь со своими детьми, так почему бы не выручить нуждающихся? Но все оказалось не так просто. Когда мы определились со статусом приемной семьи, нам сказали, что вообще детей нашего статуса нет. Полгода ждали – никаких звонков.

Нам предлагали взять подростков, 12-15 лет, которые уже имеют не только негативные привычки, но и не поддаются воспитанию. Не говоря уже о перевоспитании. А наша цель — воспитать человека, дать ему альтернативу тому существованию, которое у них в детдоме.

— В детских домах  – существование?

— Мы увидели прогулку в детдоме. Детей 2-3 летнего возраста, которые уже могут сами ходить, вывозили на колясочках на улицу или каждого ставили в свои ясельки. Там они в основном плачут или стучат по игрушкам ручками. Стоит постоянный шум. Нормальному человеку сложно выдержать такой шум, а детям… Они ходят как маленькие калеки или старички. Я их всегда называла камешками. У них все мышцы сжаты. Конечно, они рады новой «маме», хотят прижаться, не отходят и очень плачут, когда их забирают обратно в группу. А в следующие посещения уже начинают замечать окружающий мир, к которому они совершенно не адаптированы.

— Совсем?

— На примере наших девочек – Христины и Иры, — мы наблюдали, как многого дети не знают: откуда берется еда, как она готовится, как обращаться со сверстниками, какие есть игры, что такое быт и жизнь среди людей. Они не видят разницы даже между тротуаром и проезжей частью, и вообще не знаю элементарных вещей. Приемная семья – это как раз скорее школа поведения детей в социуме, – продолжает рассказ матушка Вероника. — Христине, когда мы ее взяли, было уже 4 года. В отличие от Ирины она говорила, но на тот момент у нее было зафиксировано отставание в развитии. У нас дома она все время нервно хватала вещи, игрушки, потом бросала их и снова отбирала игрушки у наших детей. Можно сказать, что это был стресс, который сам собой прошел. Мы не наказывали ее и не дергали. Главное оставаться спокойным и под воздействием этого спокойствия ребенок адаптируется. Наш районный психиатр говорит, что сейчас бы сняла формулировку ее диагноза – отставание в развитии.

— Обе девочки были с «психическими» диагнозами – что заставило вас взять именно их?

— По поводу диагнозов: те дети, которые идут под усыновление – здоровые и красивые, их практически даже не предлагают приемным родителям и в детские дома семейного типа. А если предлагают, то часто таких, что люди сами отказываются и ребенок может там «постареть». В данном случае, это был не наш выбор. Есть, наверное, база данных – но нам ее ни разу не показывали. Если честно, то мы до сих пор не понимаем, по какому принципу происходит «отсев» детей на усыновление и передачу в приемные семьи.

— Что было причиной взять вторую приемную девочку — Иру?

— Тут дело даже не в самой Ире. Причина в том, что у нас, кроме Христины и Ирины еще будут приемные дети – уверена матушка Вероника. – На примере Христины мы увидели конкретный положительный результат и прогресс в развитии и адаптации. Так почему бы не помочь еще детям? А еще, в определенных жизненных обстоятельствах бывает ощущение, что сейчас все зависит от твоего решения… так вот Ирину мы почти в телефонном режиме взяли, когда нам предложили. Можно отказаться и еще ждать неизвестно сколько. Значит — берем. И вот, видите: кто-то посмотрит и скажет, что «таких девочек любой заберет»…

— А их могут забрать?

— Если  появится желающие их усыновить, мы не имеем права препятствовать. А так — они могут жить у нас до 18 лет и никто не будет выставлять их после дня рождения с чемоданом на улицу.

— Получается, что вы взяли не полноценных детей, а можете отдать уже почти здоровых?

— К сожалению, не каждый родитель отважится ребенка взять в принципе. Даже если без отклонений и на усыновление. Нужна подготовка. Кстати, любой, кто хочет взять на воспитание или усыновить – обязан пройти специальные курсы. Там готовят к контакту и взаимоотношениям с новым членом семьи, рассказывают много полезного о воспитании, даже для семейных и многодетных. Курсы и тренинги длятся год и потом опять их периодически надо посещать. Но суть в том, что если ты хочешь взять ребенка – то обязан пройти эти занятия, но если ты их прошел – это не значит, что ты обязан взять ребенка. И когда мы закончили заниматься, нам показалось, что детей сирот в Киеве как будто нет – почти никто не захотел брать детей…

С нами занятия посещали 6 семей –  кто на усыновление, кто на опеку, кто в приемную семью. А взяли  только мы и еще одна семья. Уже прошло 4 года, а после нас ни одной семьи не образовалось в Шевченковском районе города. Мне кажется, что вся проблема в том, что вообще не хотят брать. – категорична матушка Вероника.

Я как мужчина не решился бы – это жена. — о. Дмитрий находит оправдание для тех, кто не решается взять ребенка. — Это шаг в жизни. И даже хорошие люди не всегда решаются на это. Мы видели таких, кто мог бы быть прекрасными родителями, но им не хватает решительности. И причина тому даже не денежный вопрос – объясняет о.Дмитрий . — Хотя часто говорят, что даже своего ребенка не заведут, потому что денег нет. Еще говорят — мы не «макаренки», как бы чего не вышло. А причина всему неверие.

 Главный мотив

— А как у вас в финансовом плане?

— Я вам честно скажу – прихожане на меня с удивлением смотрят – они сами концы с концами еле сводят, не то что бы еще батюшке что-то дать, хоть на бензин. Но, чем больше у нас рождалось детей, тем легче нам становилось  жить. Обязательно находятся люди, которые помогут – кто вещами, кто деньгами. Вот если ты не боишься – все необходимое обязательно появится. А если боишься – значит, Богу ты не доверяешь. А разве ж Он оставит благое дело?

— Так все-таки – какой же главный мотив такого вашего отношения к этим детям?

Важно понимать, что детей надо выручать из той ситуации, в которой они очутились. И делать это нужно в совсем еще детском возрасте, пока они еще не научились разговаривать и произносить не хорошие слова. В украинском языке есть такое слово – «немовля» – еще не разговаривающий ребенок. Ведь они находятся в условиях, которые не способствуют развитию. Деткам ставят диагнозы, из-за которых новые родители не хотят их брать – круг замыкается. — уверен о. Дмитрий. — А ведь на самом деле любовью лечится любой диагноз.

—  Я когда-то заметила особенность грузинского хлебосольства – неожиданно заявляет матушка Вероника. – Я наблюдала, что грузины приглашают человека за стол или в гости не для того что бы приятно провести свое время или договориться о чем-то. Они рады гостю не по причине, а от избытка чувства гостеприимства. Наверное, это главный мотив.